Глава 23

1

Мисс Сомерс снова готовила чай в комнате машинисток, и, когда она вылила воду в заварку, оказалось, что чайник снова не вскипел. Да, история повторяется. Принимая чашку, мисс Гриффит подумала про себя, что насчет Сомерс надо все-таки поговорить с мистером Персивалем. Неужели мы не можем подыскать себе машинистку потолковее? Впрочем, едва ли стоит сейчас беспокоить шефа из-за подобных пустяков, вот кончится эта кошмарная история, тогда…

И в очередной раз мисс Гриффит резко бросила:

– Вода снова не вскипела, Сомерс.

Мисс Сомерс, порозовев, ответила так, как отвечала в подобных случаях всегда:

– Господи, уж сейчас она, кажется, точно кипела.

Развитие этой темы было прервано появлением Ланса Фортескью. Несколько замутненным взором он огляделся по сторонам, и мисс Гриффит, подскочив, вышла ему навстречу.

– Мистер Ланс! – воскликнула она.

Он круто повернулся в ее сторону, и его лицо озарилось улыбкой.

– Здравствуйте. Ой, да это же мисс Гриффит!

Мисс Гриффит была в восторге. Они не виделись одиннадцать лет, и надо же, он помнит, как ее зовут. В смущении она пролепетала:

– Поразительно, что вы меня помните.

И Ланс игриво, со всем присущим ему обаянием ответил:

– Конечно, я вас помню.

Все в комнате машинисток ожило. Мисс Сомерс вмиг забыла о своих чайных бедах. Она пялилась на Ланса, рот ее слегка приоткрылся. Мисс Белл заинтересованно выглядывала из-за пишущей машинки, а мисс Чейз потихонечку извлекла на свет божий компактную пудру и пудрила нос. Ланс Фортескью оглядел комнату.

– Ну что ж, тут все как прежде, – заключил он.

– Да, мистер Ланс, особых перемен нет. Какой вы загорелый, какой свежий! Наверное, там, за границей, вы живете очень интересной жизнью.

– Можно и так сказать, – согласился Ланс, – но теперь, пожалуй, попробую пожить интересной жизнью в Лондоне.

– Хотите вернуться в нашу контору?

– Не исключено.

– Как чудесно!

– Я ведь там изрядно подотстал, – признался Ланс. – Вам, мисс Гриффит, придется ввести меня в курс дела.

Мисс Гриффит счастливо засмеялась.

– Мы будем очень рады вашему возвращению, мистер Ланс. Очень, очень рады.

Ланс окинул ее оценивающим взглядом.

– Что ж, это мило с вашей стороны, – сказал он. – Очень мило.

– Мы никогда не верили… никто из нас не думал, что… – Мисс Гриффит умолкла и вспыхнула.

Ланс легонько похлопал ее по руке.

– Что такой уж он злодей, каким его изображали? Наверное, не такой. Но так или иначе, это дело прошлое. Зачем к нему возвращаться? Будущее – вот главное. – Он добавил: – Мой брат здесь?

– По-моему, он у себя в кабинете.

Ланс игриво кивнул и пошел дальше. В приемной перед святилищем из-за своего стола поднялась сурового вида женщина средних лет и угрожающе спросила:

– Пожалуйста, ваше имя и по какому вы делу?

Ланс с сомнением посмотрел на нее.

– Вы… мисс Гросвенор? – спросил он.

Ему сказали, что мисс Гросвенор – шикарная блондинка. Да он и сам видел ее фотографии в газетах, где речь шла о расследовании убийства Рекса Фортескью. Нет, это явно не она.

– Мисс Гросвенор уволилась на той неделе. Я миссис Хардкасл, личная секретарша мистера Персиваля Фортескью.

Что ж, подумал Ланс, как раз в духе старины Перси. Избавиться от шикарной блондинки и вместо нее взять Медузу Горгону. И все же – почему? Так безопаснее или… просто дешевле? Вслух он добродушно сказал:

– Я Ланселот Фортескью. Мы с вами еще не встречались.

– Ой, простите ради бога, мистер Ланселот, – извинилась миссис Хардкасл. – Вы ведь в конторе, если не ошибаюсь, в первый раз?

– В первый, но не в последний, – ответил Ланс с улыбкой.

Он пересек комнату и открыл дверь в кабинет, когда-то принадлежавший его отцу. К своему удивлению, за столом он обнаружил не Персиваля, а инспектора Нила. Инспектор поднял голову от большой стопки бумаг, которые он сортировал, и кивнул:

– Доброе утро, мистер Фортескью, пришли познакомиться со своими обязанностями?

– Вы уже слышали, что я решил вернуться в фирму?

– Мне сказал ваш брат.

– Вот как? И что, он был при этом полон энтузиазма?

Инспектор Нил попытался скрыть улыбку.

– Особого энтузиазма я не заметил, – ответствовал он строго.

– Бедняга Перси, – прокомментировал Ланс.

Инспектор Нил взглянул на него с любопытством.

– Вы действительно хотите влиться в деловую жизнь Лондона?

– А вам, инспектор Нил, кажется, что это мало похоже на правду?

– Для такого человека, как вы, мистер Фортескью, это как будто не совсем то.

– Почему? Я сын своего отца.

– И своей матери.

Ланс покачал головой:

– Нет, инспектор, едва ли я пошел в мать. Она была старомодной и романтической особой. Любимая книга – «Королевские идиллии» Теннисона, как вы могли заключить из наших занятных имен. Она была инвалидом и всегда, как мне кажется, жила в своем выдуманном мирке, далеком от реальности. Я вовсе не такой. Никакой сентиментальности за мной не числится, романтики, можно сказать, тоже, вообще я реалист до мозга костей.

– Иногда люди о себе бывают ошибочного мнения, – заметил инспектор Нил.

– Да, такое случается, – согласился Ланс.

Он сел в кресло и вытянул ноги в свойственной ему манере. Он улыбался каким-то своим мыслям. Потом неожиданно сказал:

– А вы, инспектор, проницательнее моего брата.

– В чем же, мистер Фортескью?

– Я ведь здорово нагнал на Перси страху. Он и вправду решил, что я собрался окунуться в лондонскую деловую жизнь. И буду пытаться оттяпать кусок его пирога. Он жуть как боится, что теперь я начну тратить деньги фирмы на всякие воздушные замки, подбивать его на всякие безумные сделки. Пойти на такое можно хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как будет страдать Перси. И все же – нет. Конторские будни – это не для меня, инспектор. Мне нужен свежий воздух, какие-то приключения, разнообразие. Тут я просто задохнусь. – Он быстро добавил: – Имейте в виду, это строго между нами. Пожалуйста, не выдавайте меня Перси.

– Едва ли в нашем разговоре с ним эта тема возникнет, мистер Фортескью.

– Надо же мне чуть-чуть поиздеваться над Перси, – продолжал Ланс. – Пусть попереживает. Надо с ним хоть как-то поквитаться.

– Это странно, мистер Фортескью, – удивился Нил. – Поквитаться – за что?

Ланс пожал плечами.

– Ну, это старая история. Что к ней возвращаться?

– Насколько я знаю, в прошлом имелся некий чек. Вы это имеете в виду?

– Вы так много знаете, инспектор!

– Но о передаче дела в суд речь, как я понимаю, не шла, – сказал Нил. – Ваш отец этого не хотел.

– Нет. Он просто вышвырнул меня, и все.

Инспектор Нил задумчиво взирал на него, но думал при этом вовсе не о Лансе Фортескью, а о Персивале. Честный, трудолюбивый, бережливый Персиваль. Всякий раз, углубляясь в это дело, инспектор сталкивался с загадкой Персиваля Фортескью, человека, чьи внешние проявления были известны всем, а вот определить его внутреннюю суть было гораздо сложнее. Сторонний наблюдатель сказал бы: бесцветная и серая личность, человек, сидевший под башмаком у своего отца. Чопорный Перси, как заметил однажды помощник комиссара полиции. Сейчас с помощью Ланса Нил пытался разобраться, что же за птица этот Персиваль. И он проговорил, нащупывая почву под ногами:

– Такое впечатление, что ваш брат… как бы это точнее… был у отца под башмаком.

– Интересно. – Ланса, кажется, эта точка зрения искренне удивила. – Интересно. Очень сомневаюсь, что так оно и было. Скорее, это чисто внешнее впечатление. Знаете, оглядываясь на прошлые годы, я с изумлением понимаю: Перси всегда добивался своего, хотя вроде бы ничего для этого не делал.

Да, подумал инспектор Нил, тут было чему изумиться. Он поворошил лежавшие перед ним бумаги, выудил письмо и подтолкнул его Лансу.

– Это письмо вы написали в августе, мистер Фортескью?

Ланс взял его, проглядел и положил на стол.

– Да, – подтвердил он, – я написал его, когда летом вернулся в Кению. Значит, отец его сохранил? И где оно лежало – здесь, в кабинете?

– Нет, мистер Фортескью, мы нашли его в бумагах вашего отца в «Тисовой хижине».

Инспектор еще раз внимательно перечитал лежавшее перед ним письмо. Оно не было длинным.

 

«Дорогой папа, я обсудил с Пэт твое предложение и согласен его принять. Мне нужно некоторое время, чтобы привести здесь в порядок свои дела, скажем, до конца октября или начала ноября. Дату приезда уточню попозже. Надеюсь, мы будем друг к другу терпимее, чем в прошлом. Я, во всяком случае, сделаю для этого все возможное. Что можно к этому добавить?

Береги себя.

Твой Ланс».

 

– Куда вы послали это письмо, мистер Фортескью? В контору или в «Тисовую хижину»?

Ланс нахмурил брови, стараясь вспомнить.

– Трудно сказать. Не помню. Ведь три месяца прошло. Думаю, все-таки в контору. Да, точно. Сюда. – Секунду помолчав, он с откровенным любопытством спросил: – Почему вы об этом спрашиваете?

– Хотелось бы знать, – сказал инспектор Нил, – почему ваш отец не оставил его здесь, среди своих бумаг? Он забрал его в «Тисовую хижину», там я и нашел это письмо в его столе. Интересно, почему он так поступил?

Ланс рассмеялся.

– Надо полагать, чтобы письмо не попалось Перси на глаза.

– Да, – согласился инспектор Нил. – Похоже на правду. Получается, ваш брат имел доступ к личным бумагам отца?

– Ну, – с сомнением произнес Ланс, чуть нахмурившись, – не совсем так. Просто он мог, я думаю, в любое время в них заглянуть, если хотел, но в принципе…

Инспектор Нил докончил предложение за него:

– Делать этого был не должен?

Ланс расплылся в улыбке:

– Именно. Откровенно говоря, это называется «шпионить». Но за Перси, мне кажется, такое водилось всегда.

Инспектор Нил кивнул. Он и сам был того же мнения. Шпионить – это вполне соответствовало образу Персиваля Фортескью, который складывался в сознании инспектора Нила.

– Ага, легок на помине, – пробормотал Ланс, ибо в эту секунду дверь отворилась, и вошел Персиваль Фортескью. Он собирался обратиться к инспектору, но замер и нахмурился – увидел Ланса.

– Привет, – сказал он. – Ты здесь? Не предупредил, что появишься сегодня.

– Жажда работы обуяла, – отшутился Ланс, – так что вот я пред тобой, готовый приносить пользу. Чем прикажешь заняться?

Персиваль произнес с раздражением:

– Пока ничем. Абсолютно ничем. Нам надо четко определить поле твоей деятельности. Выделить тебе кабинет.

Ланс с легкой усмешкой вопросил:

– Кстати, старина, почему ты избавился от роскошной Гросвенор и поменял ее на это кувшинное рыло?

– Ланс, это уже чересчур, – вспылил Персиваль.

– Вот уж точно изменение к худшему, – продолжал развлекаться Ланс. – Я дождаться не мог, когда увижу роскошную Гросвенор. С чего тебе пришло в голову ее уволить? Решил, что она слишком много знает?

– Нет, конечно. Чушь какая-то! – сердито возразил Персиваль, и его бледное лицо залилось краской. Он повернулся к инспектору. – Не обращайте на моего брата особого внимания, – холодно сказал он. – У него своеобразное чувство юмора. – Потом добавил: – Я никогда не был очень высокого мнения об умственных способностях мисс Гросвенор. У миссис Хардкасл прекрасные рекомендации, она отличный работник, да и требования у нее весьма скромные.

– Весьма скромные требования, – повторил Ланс, поднимая глаза к потолку. – Знаешь, Перси, экономить на сотрудниках – я не сторонник такой политики. Кстати, коль скоро сотрудники проявили преданность фирме в эти трагические недели, может, есть смысл всем без исключения повысить зарплату?

– Ни в коем случае, – отрезал Персиваль Фортескью. – Это совершенно лишнее, совсем не ко времени.

От инспектора Нила не укрылся дьявольский огонек, мелькнувший в глазах Ланса. Персиваль, однако, ничего не заметил – был слишком огорчен.

– У тебя всегда какие-то экстравагантные фантастические идеи, – пробурчал он. – Фирма в таком состоянии, что экономия – наша единственная надежда.

Инспектор Нил тактично кашлянул.

– Об этом, в частности, я и хотел поговорить с вами, мистер Фортескью, – обратился он к Персивалю.

– Слушаю, инспектор. – Персиваль переключил внимание на Нила.

– Я хочу высказать некоторые соображения, мистер Фортескью. Мне известно, что последние полгода, а то и год, вас очень беспокоило поведение вашего отца.

– Он был нездоров, – категорично ответил Персиваль. – В этом нет никаких сомнений.

– Вы безуспешно пытались убедить его в том, что он должен навестить доктора. Он отказался наотрез?

– Да, наотрез.

– А вы не подозревали, что ваш отец поражен болезнью, известной в обиходе как маниакальный синдром? В таком состоянии проявляются признаки мании величия, раздражительности, и рано или поздно оно приводит к безнадежному безумию.

Персиваль заметно удивился.

– Вы на редкость проницательны, инспектор. Представьте, я боялся именно этого. Потому и настаивал, чтобы отец показался врачу.

– Вы безуспешно пытались его уговорить, – продолжал Нил, – а он тем временем успешно разорял вашу фирму?

– В общем, да, – согласился Персиваль.

– Прискорбное положение, – заметил инспектор.

– Жуткое. Никто не знает, сколько нервов мне это стоило.

– С деловой точки зрения ваш отец умер как нельзя более кстати, – спокойно предположил Нил.

– Надеюсь, – резко возразил Персиваль, – вы не думаете, что смерть отца я воспринял именно в этом свете?

– Я сейчас говорю не о вашем восприятии, мистер Фортескью. Я беру лишь фактическую сторону дела. Если бы ваш отец не умер, фирма вполне могла бы разориться.

– Да, да, – нетерпеливо бросил Фортескью. – Если брать голые факты, вы правы.

– От того, что мистер Фортескью умер, все члены вашей семьи только выиграли, ведь благополучие ваших родственников зависит от состояния дел в фирме.

– Да. Честно говоря, инспектор, мне не совсем понятно, куда вы клоните… – Персиваль замолчал.

– Никуда не клоню, мистер Персиваль, – успокоил его Нил. – Просто вношу ясность в имеющиеся факты. Еще один вопрос. Вы говорили, что не поддерживали с братом никаких отношений с тех самых пор, как он покинул Англию много лет назад.

– Совершенно верно, – подтвердил Персиваль.

– Так ли это, мистер Фортескью? Ведь прошлым летом, когда здоровье отца вас не на шутку встревожило, вы написали брату в Африку о том, что поведение отца вас беспокоит. Вы, видимо, хотели, чтобы брат помог вам повлиять на отца, послать его на обследование или даже ограничить его деятельность, если понадобится.

– Я… я не вполне понимаю…

Персиваль был явно выбит из колеи.

– Но ведь это правда, мистер Фортескью?

– Ну, я считал, это будет справедливо. В конце концов, Ланселот – младший партнер.

Инспектор Нил перевел взгляд на Ланса. На губах Ланса поигрывала усмешка.

– Вы получили это письмо? – спросил инспектор Нил.

Ланс Фортескью кивнул.

– И что вы ответили?

Ланс совсем расплылся в улыбке.

– Я сказал ему, чтобы не дурил себе голову и оставил старика в покое. Написал, что старик, скорее всего, прекрасно знает, что делает.

Инспектор Нил снова взглянул на Персиваля.

– Ответ вашего брата был именно таков?

– Ну… в общих чертах да. Формулировки, я бы сказал, были более агрессивные.

– Я решил, что инспектора вполне устроит причесанный вариант, – сказал Ланс. Он продолжал: – Откровенно говоря, инспектор, одна из причин, побудившая меня тогда приехать домой, – желание лично убедиться, как обстоят дела. Моя встреча с отцом была довольно краткой, и, если честно, никаких особенных симптомов я не заметил. Он был слегка взбудоражен, но не более того. Во всяком случае, мне показалось, что он в состоянии вести свои дела. Короче, вернувшись в Африку, я все обсудил с Пэт и решил, что буду перебираться домой, в Англию, а уж на месте… как бы это сказать? – прослежу за тем, чтобы игра велась по-честному.

По ходу монолога он метнул взгляд на Персиваля.

– Я возражаю, – объявил Персиваль Фортескью. – Решительно возражаю против того, на что ты намекаешь. Я совершенно не собирался отстранять отца от дел. Меня заботило его здоровье. Конечно, меня заботило и… – Он замолчал.

Ланс быстро докончил предложение:

– Тебя заботило и состояние собственных карманов, да? Маленьких карманов Перси. – Он поднялся, и манеры его внезапно изменились. – Ладно, Перси, с меня хватит. Я собирался немного помотать тебе нервы, попритворяться, что собираюсь здесь работать. Я не хотел позволять тебе, чтобы все здесь шло по-твоему, сладенько и гаденько, но пропади все пропадом – я сыт тобой по горло. Меня тошнит уже от того, что я нахожусь с тобой в одной комнате. Всю свою жизнь ты был отвратительной и ничтожной гнидой. Вечно шпионил, подслушивал, распускал слухи и мутил воду. И еще. У меня нет доказательств, но я всегда был уверен: чек, из-за которого заварилась вся каша, из-за которого меня отсюда вышвырнули, подделал ты. Подделка-то ни к черту не годилась, она вопила о себе во весь голос: я подделка! У меня была достаточно дурная репутация, и не мне было что-то всерьез доказывать, но я часто спрашивал себя: как же старик не понял, что реши я подделать его подпись, я бы уж постарался, чтобы от нее не разило липой за целую милю.

Ланс продолжал бушевать, голос его зазвенел:

– Так что, Перси, играть в эту дурацкую игру я больше не собираюсь. Меня тошнит от этой страны, от делового Лондона. От мелких чиновничков вроде тебя, от их брючек в светлую полоску и черных пиджачков, от их вкрадчивых голосков, от их ничтожных финансовых делишек, замешанных на лжи. Мы разделим наш капитал, как ты и предлагал, и я с Пэт уеду в другую страну – туда, где можно свободно дышать, где ты не связан по рукам и ногам. Список ценных бумаг можешь составлять на свое усмотрение. Себе оставь самые гарантированные и самые надежные, что наверняка дадут тебе прибыль в два процента, три процента, а то и три с половиной. Мне отдай последние отцовские приобретения, сомнительные, как ты их называешь. Возможно, почти все они – выброшенные деньги. Но хотя бы одно или два дадут мне в конце концов такую прибыль, которую тебе никогда не получить на твои гарантированные три процента. Отец был хитрая бестия. Он не боялся рисковать, играть по-крупному. И иногда ему везло – прибыль составляла пятьсот, шестьсот, семьсот процентов! Я верю в отцовскую дальновидность и готов попытать счастья. Что до тебя, мелкая душонка…

Ланс шагнул в сторону брата, но тот быстро ретировался за стол, поближе к инспектору Нилу.

– Ладно, – смягчился Ланс. – Трогать тебя не буду. Ты не хотел, чтобы я сюда внедрялся, – так тому и быть. Можешь быть доволен. – Он добавил, широкими шагами направляясь к двери: – Если желаешь, я согласен и на концессию «Дрозды». Против нас ополчились Маккензи – что ж, я уведу их в Африку. – Уже в дверях он, круто повернувшись, сказал: – Месть после стольких лет – едва ли это похоже на правду. Но инспектор Нил, кажется, принимает эту версию всерьез – верно, инспектор?

– Чепуха, – сказал Персиваль. – Не может этого быть!

– Спроси его, – посоветовал Ланс. – Спроси, почему он у всех выведывает насчет дроздов и зерен в отцовском кармане.

Легонько постучав пальцем по верхней губе, инспектор Нил сказал:

– Вы помните летнюю историю с дроздами, мистер Фортескью? Тут есть над чем задуматься.

– Чепуха, – повторил Персиваль. – Об этих Маккензи бог знает сколько лет ничего не слышно.

– Тем не менее, – возразил Ланс, – я почти готов поклясться, что в наши ряды затесался кто-то из Маккензи. Подозреваю, инспектор того же мнения.

2

Инспектор Нил догнал Ланселота Фортескью, когда тот уже выходил на улицу.

Ланс улыбнулся ему – чуть застенчиво.

– Я совсем не собирался устраивать спектакль, – сказал он. – Но вдруг вышел из себя. Ну да ладно, рано или поздно все кончилось бы именно этим. Я сейчас встречаюсь с Пэт в «Савое». Нам с вами по пути, инспектор?

– Нет, я возвращаюсь в Бейдон-Хит. Но я хочу кое о чем вас спросить, мистер Фортескью.

– Да?

– Когда вы застали меня в кабинете, вы были удивлены. Почему?

– Наверное, я не ожидал вас там увидеть. Думал, что застану там Перси.

– А вам не сказали, что он уехал?

Ланс с любопытством взглянул на него.

– Нет. Мне сказали, что он у себя в кабинете.

– Понятно. Никто и не знал, что он уехал. Из кабинета ведет только одна дверь, зато из маленькой приемной еще одна дверь выходит прямо в коридор. Видимо, ею ваш брат и воспользовался, но странно, что вам ничего не сказала миссис Хардкасл.

Ланс засмеялся.

– Наверное, выходила за чашкой чаю.

– Да, да… скорее всего.

– А в чем, собственно, дело, инспектор?

– Просто задаю себе разные забавные вопросики, мистер Фортескью, вот и все.