Глава 2
Обои
I
Через месяц Гвенда переехала в Хиллсайд. Привезли и расставили мебель, доставшуюся Джайлзу в наследство от тетушки. Это были предметы старинной работы и отменного качества. Два шкафа, казавшиеся ей слишком большими, Гвенда продала, зато все остальное гармонично вписалось в интерьер особняка. В гостиной теперь красовались два столика, инкрустированные перламутром и украшенные орнаментом из замков и роз, столик для рукоделия с обитыми шелком внутренними ящичками, письменный стол из розового дерева и низкий столик из красного дерева перед диваном.
Гвенда расставила тетушкины кресла по спальням, купила еще два глубоких мягких кресла, которые поставила по обеим сторонам камина, а широкий честерфилдовский диван поместился между французскими окнами. Для штор выбрала бледно-голубой кретон со старинным узором с букетами роз и сидящими на них желтыми птичками. По ее мнению, теперь гостиная выглядела безупречно.
Переезд состоялся совсем недавно, и в доме еще работали мастера. В принципе ремонт уже должен был закончиться, но Гвенда поняла, что пока она сама не поселится на вилле, рабочие оттуда не уйдут.
Новая кухня была готова, новые ванные практически тоже. Что до отделки стен, то это можно сделать позже. Гвенда хотела сначала привыкнуть к новому интерьеру, а уж потом выбрать подходящие обои для спален.
На кухне царила миссис Кокер. Вначале она держала себя с Гвендой несколько фамильярно, но после того, как та умело поставила ее на место, между ними наладились добрые отношения.
В то знаменательное утро миссис Кокер принесла в спальню Гвенды поднос с завтраком.
— Когда джентльменов нет дома, — заявила миссис Кокер, — леди предпочитают завтракать в постели.
Гвенда кивнула в знак согласия.
— Сегодня яичница-болтунья, — продолжала миссис Кокер, указывая на тарелку. — Вы говорили мне о копченой рыбе, но я подумала, вы не захотите есть ее в спальне, потому что после нее остается запах. Я вам приготовлю ее с тостами на ужин.
— Спасибо, миссис Кокер.
Та любезно улыбнулась.
Решив не занимать до приезда Джайлза большую спальню с двумя кроватями, Гвенда временно расположилась в спальне с эркером, находящейся в конце коридора.
Обведя комнату взглядом, она воскликнула:
— Мне очень здесь нравится!
Миссис Кокер огляделась снисходительно.
— Это и впрямь миленькая спаленка, хоть и маловата. На окнах остались решетки, надо полагать, что когда-то здесь была детская.
— Мне это не пришло в голову, но вы, наверное, правы.
— Вот и прекрасно, — многозначительно кивнула миссис Кокер и удалилась.
Казалось, она хотела сказать: «Когда в доме появится джентльмен, кто знает, может быть, вам и понадобится детская».
Гвенда покраснела и опять оглядела свою комнату. Детская? Да, здесь можно устроить прекрасную детскую. У стены встанет кукольный дом и низкие шкафчики для игрушек. В камине за решеткой весело запляшет огонь. А вот этих ужасных обоев горчичного цвета она не оставит. Она найдет что-то яркое и веселое. Например, маки с васильками… Да, это будет прелестно. Она постарается найти именно такие обои. Она уверена, что где-то уже видела их.
Мебели сюда много не понадобится: в одну стену уже встроены два платяных шкафа. Правда, тот, что в углу, заперт, и ключ от него потерян. Дверь его замазана краской — свидетельство того, что им давно не пользовались. Ей нужно попросить рабочих открыть этот шкаф, пока они еще здесь, а то ей не хватает места для одежды.
С каждым днем она все больше и больше обживалась в Хиллсайде и чувствовала себя как дома. Услышав через открытое окно сухой кашель, она поняла, что пришел Фостер. Этот садовник приходит на работу, когда ему хочется, но сегодня он, пожалуй, сдержал свое слово и явился вовремя.
Гвенда встала, приняла ванну, надела твидовую юбку и свитер и спустилась в сад. В первую очередь она решила проложить через цветник тропинку к лужайке.
Вначале садовник заупрямился, ссылаясь на то, что ему придется убрать форситию и растущую рядом сирень, но она не уступила.
При виде Гвенды садовник коротко хохотнул.
— Похоже, все становится как в старые добрые времена, мисс.
Фостер упорно продолжал называть Гвенду «мисс».
— В старые добрые времена? Что вы имеете в виду?
Садовник постучал по земле лопатой.
— Я дорыл до старых ступенек. Смотрите, вот они где были, точно в том месте, где вы указали. А потом их кто-то засыпал.
— Есть же на свете глупые люди! Теперь из окон гостиной открывается прекрасный вид на лужайку и на море.
— Я, заметьте, не говорю, что так хуже… Вид вы получите. К тому же из-за этих кустов в гостиной было темновато. Но с другой стороны, их все же жаль. Они такие пышные. Я такой форситии ни у кого не видал. Сирень, оно понятно, больших денег не стоит, а вот за эти, что рядом, надо выложить порядочные деньги, да и возраст у них для пересадки уже неподходящий.
— Я знаю. Но так гораздо красивее.
— Что ж… — почесал он в затылке, — может быть.
— Я уверена, что красивее. — Гвенда тряхнула головой и вдруг спросила:
— Скажите, а кому принадлежал особняк до Хенгрейвов? Они ведь здесь недолго жили, если я не ошибаюсь?
— Да, лет этак шесть. Они не из местных. Кому, говорите, особняк принадлежал? Незамужним сестрам Элворси. До крайности набожные особы. Занимались христианскими миссиями у этих… у язычников. Какое-то время у них гостил черный пастор. Их было четыре сестры и один брат. Только при них он и рта раскрыть не мог, бедняга. А до них… дайте подумать… Ах да! Жила здесь миссис Финдисон. Настоящая леди! Из местных. Я еще не родился, а она уже жила здесь.
— Она умерла в Хиллсайде? — спросила Гвенда.
— Нет. Кажется, в Египте или еще где. Но ее прах привезли сюда и захоронили на церковном кладбище. Вот эта магнолия ею посажена, и питтоспорумы тоже. Она эти кустарники очень любила. В ту пору никаких домов на холме не было. Ни кино, ни новомодных магазинов. И на берегу тоже ничего тогда не было.
В его тоне сквозило свойственное старым людям неодобрение ко всякого рода новшествам.
— Все перемены, — фыркнул он. — Куда ни глянь, сплошные перемены.
— Перемены неизбежны, — заметила Гвенда. — Вам не кажется, что многое изменилось к лучшему?
— Да говорят, говорят… Только я ничего такого не нахожу. Вон они, ихние перемены! — Он махнул рукой в сторону зеленой изгороди, за которой сверкали на солнце окна соседнего здания. — Раньше там помещалась сельская больница. Хорошо было, удобно. А теперь — на тебе, выстроили большущий госпиталь в доброй миле от города. Ежели вам кого навестить надобно, топайте двадцать минут пешком или платите за автобус. — Он опять махнул рукой в сторону того дома. — Теперь там уже десять лет школа для девочек размещается. А все перемены. Я вам еще другое скажу: вот люди нынче покупают себе дом. Так они в нем лет десять — двенадцать поживут — и уезжают куда-то. Не сидится им, видите ли. И что в этом хорошего? Ежели вперед не глядеть, ничего толково посадить нельзя. Гвенда взглянула на магнолию.
— Миссис Финдисон так не поступала, верно?
— Да, она была совсем другая. Поселилась она здесь сразу после замужества. Вырастила детей, обженила их, замуж выдала, мужа схоронила… И каждое лето брала к себе внуков. Совсем немного до восьмидесяти лет не дотянула.
На этот раз в голосе Фостера звучало полное одобрение.
Гвенда вернулась в дом в хорошем настроении. Поговорив с рабочими, она села за письменный стол в гостиной и стала отвечать на письма, среди которых было приглашение от живущих в Лондоне родственников Джайлза.
Раймонд Уэст был если не популярным, то хорошо известным писателем, а его жена Джоан — художницей. Гвенда подумала, что она охотно съездила бы к ним, но они наверняка примут ее за провинциалку.
Из холла донесся величественный звук гонга. Это древнее приспособление, заключенное в тяжелую оправу резного черного дерева немыслимой конфигурации, являлось частью завещанного теткой Джайлза имущества. Миссис Кокер явно получала удовольствие, заставляя его звенеть так громко. Гвенда закрыла уши руками и встала из-за стола.
Она поспешила к противоположной стене гостиной и вдруг резко остановилась, испуганно вскрикнув. Уже третий раз с ней случалось одно и то же: она словно хотела попасть в столовую, пройдя сквозь стену.
Развернувшись, она вышла в холл и направилась в столовую, до которой было довольно далеко, и она подумала, что зимой здесь будет холодновато. Центральное отопление подключено только в гостиной и столовой. «Надо пробить в стене дверь, чтобы можно было проходить из одной комнаты в другую, — подумала она. — После обеда я поговорю об этом с мистером Симсом».
Мистер Симc, подрядчик и декоратор, немолодой мужчина с хрипловатым голосом, обладал большим даром убеждения и никогда не расставался с записной книжкой, куда он заносил все ценные идеи, приходящие в головы его клиентов.
Когда Гвенда проконсультировалась с ним, он немедленно согласился с ней.
— Нет ничего проще, миссис Рид. Так действительно будет намного лучше.
— А сколько это будет стоить?
Она уже научилась относиться скептически к проявлениям энтузиазма мистера Симса, так как ей пришлось столкнуться с расходами, не предусмотренными в смете.
— Сущие пустяки, — небрежно махнул рукой подрядчик. Услышав это, Гвенда насторожилась еще больше, так как именно «пустяки» мистера Симса таили в себе наибольшую опасность: устные оценки подрядчика всегда выглядели до крайности заниженными.
— Послушайте меня, миссис Рид, — убедительно заговорил он. — Во второй половине дня, когда Тэйлор закончит туалетную комнату, я попрошу его взглянуть на эту стену. Тогда я точно смогу сказать вам, сколько это будет стоить. Все зависит от материала, из которого стена построена.
Отпустив мистера Симса, Гвенда написала Джоан Уэст письмо, в котором благодарила за приглашение и сожалела о том, что из-за ремонта пока не может отлучиться из дома. Затем вышла прогуляться по набережной и подышать морским воздухом. Вернувшись, она застала Тэйлора, прораба мистера Симса, стоявшим на коленях у стены, разделявшей гостиную и столовую. Увидев ее, он встал и улыбнулся.
— Никаких проблем, миссис Рид, — сказал он. — Именно в этом месте когда-то была дверь. А потом, видно, сочли, что она не нужна, и ее просто покрыли штукатуркой.
Гвенда испытала чувство приятного удивления. «Вот поразительно, — подумала она. — Мне ведь с самого начала казалось, что здесь должна быть дверь». И вдруг она почувствовала смутное беспокойство. Ведь это странно, если призадуматься… От бывшей двери не осталось ни малейшего следа, так как же она могла догадаться, — точнее, знать, — что именно здесь когда-то была дверь? Разумеется, дверь в столовую должна быть, но почему она, ни секунды не сомневаясь, пошла именно сюда, как выясняется, к бывшей двери?
«Я надеюсь, — с беспокойством подумала Гвенда, — что не обладаю даром ясновидения или еще чем-либо в этом роде…»
Она никогда не замечала за собой никаких склонностей к метафизике и не принадлежала к категории людей, интересующихся этим. А может быть, принадлежала? Взять, к примеру, ее желание проложить тропинку от террасы к лужайке. Не явилось ли оно проявлением ее подсознательной уверенности в том, что эта тропинка когда-то уже существовала?
«Кто знает, может быть, я действительно медиум, — с опаской подумала Гвенда. — Или во всех испытываемых мною ощущениях виноват дом?»
Почему ей вдруг пришло в голову при первом же визите спросить миссис Хенгрейв, нет ли здесь привидений? Миссис Хенгрейв очень удивилась. А может быть, в ее поведении все же проглядывала определенная сдержанность и осторожность?
«Боже правый, что за мысли приходят мне в голову!» — остановила себя Гвенда.
— У меня к вам еще одна просьба, — начала она. — Дверца одного из шкафов в моей спальне замазана краской. Я бы хотела открыть ее.
Тэйлор поднялся вместе с ней в комнату и осмотрел дверь.
— Ее неоднократно покрывали краской, — заявил он. — Если вам это удобно, завтра я пришлю рабочих и они откроют ее.
Гвенда согласилась, и Тэйлор ушел.
В тот вечер, сидя в гостиной, она пыталась занять себя чтением, но все время прислушивалась к малейшим шорохам. Пару раз она оглянулась и даже вздрогнула. Она уверяла себя, что нет ничего странного в случае с дверью… с тропинкой. Обычное совпадение.
Мысль о том, что ей придется идти наверх в свою спальню, тревожила ее, но она старалась не думать об этом. Когда она наконец встала, погасила свет и открыла дверь в холл, ей стало страшно. Тем не менее она взбежала по ступенькам, быстро прошла по коридору и распахнула дверь в комнату. Все опасения сразу исчезли. Здесь, в этой уютной спальне, она чувствовала себя в безопасности и совершенно счастливой. «И чего ты боишься, глупышка?» — выругала она себя, глядя на разложенную на кровати пижаму и комнатные туфли на коврике.
С чувством облегчения Гвенда скользнула в постель и быстро уснула.
На следующее утро она уехала по делам в город и вернулась только к обеду.
— Рабочие открыли дверь вашего шкафа, мадам, — объявила миссис Кокер, ставя перед ней тарелку с жареной рыбой, картофельным пюре и морковью в сметане.
— Чудесно! — воскликнула Гвенда.
Она была голодна и пообедала с аппетитом. Затем выпила кофе в гостиной, поднялась в спальню, подошла к шкафу и распахнула дверцу.
Она невольно вскрикнула, и в глазах у нее потемнело.
Внутренняя часть шкафа была обклеена теми самыми обоями. Гвенда с изумлением обнаружила, что когда-то эта комната была обклеена веселыми обоями с букетиками маков и васильков…
II
Гвенда долго не могла отвести глаз от увиденного. Наконец, неуверенными шагами отойдя от шкафа, села на кровать.
Она жила в доме, который никогда не видела; дом этот находился в стране, где она раньше никогда не бывала; два дня назад, мечтая о детской, она вообразила обои, рисунок которых точно соответствует обоям, некогда покрывавшим стены этой комнаты.
В голове мелькали беспорядочные объяснения случившемуся. Может быть, вместо того чтобы вспоминать, она видела будущее…
Если тропинку в саду и дверь между гостиной и столовой еще можно было счесть совпадением, то с обоями дело обстояло совершенно иначе. Вообразить себе обои определенного рисунка и обнаружить их именно там, где ей хотелось их увидеть, — это не просто совпадение… Объяснение этим событиям существовало, и хотя Гвенда еще не нашла его, оно уже пугало ее. Время от времени она видела дом не таким, каким он станет, а таким, каким он был когда-то. Дом пугал ее… Впрочем, он ли ее пугал? Может быть, она стала бояться себя?
Она глубоко вздохнула, встала, надела шляпу, пальто и быстро вышла из дома. На почте она отправила телеграмму следующего содержания:
«Лондон Челси Аддуэй-сквер 19. Я передумала. Могу ли я приехать завтра? Гвенда».
