Глава 19
Попытка воссоздать картину преступления
— Я ухожу, но сначала давайте-ка поставлю лампу к вам поближе, — сказала Банч. — Здесь темно. Наверно, будет гроза.
Она перенесла настольную лампу на другой конец стола: так, чтобы та лучше освещала вязание мисс Марпл, сидевшей в просторном кресле с высокой спинкой.
Шнур зашуршал по столу; кот Тиглатпаласар бросился к нему и впился в него зубами.
— Не надо, Тиглатпаласар, не надо. Ей-богу, что за ужасный котище! Посмотрите, чуть не перекусил шнур… весь его растрепал. Ну, как ты не понимаешь, дурачина, что тебя может дернуть током, если ты будешь так себя вести?
— Спасибо, дорогая, — сказала мисс Марпл и протянула руку к выключателю.
— Не здесь. Надо нажать на кнопку посередине шнура, ужасно дурацкая система! Погодите минуточку. Я уберу цветы.
Она подняла вазу с рождественскими розами. Кот, помахивая хвостом, озорно вытянул когти и слегка оцарапал руку Банч. Из вазы пролилось немного воды. Она попала на растрепавшуюся часть шнура и на самою кота, который с возмущенным шипеньем соскочил на пол.
Мисс, Марпл нажала маленькую грушевидную кнопку. Что-то вспыхнуло и затрещало — там, где вола попала на шнур.
— О Боже! — воскликнула Банч. — Она перегорела. И наверно, все остальные лампы в комнате тоже. — Она попыталась зажечь свет. — Да. Какой идиотизм, что все лампы действуют от одной… как ее. И стол тоже прожгли… Мерзкий, мерзкий Тиглатпаласар — это все он! Что с вами, тетя Джейн? Вы испугались?
— Ничего, дорогая. Просто я вдруг увидела то, что должна была увидеть гораздо раньше…
— Я пойду вкручу пробку и принесу лампу из кабинета Джулиана.
— Не надо, дорогая, не беспокойся. Ты опоздаешь на автобус. Мне достаточно света. Я хочу просто спокойно посидеть… и все обдумать. Поторапливайся, милочка, а то не успеешь.
Когда Банч ушла, мисс Марпл довольно долго сидела не шевелясь и сосредоточенно сдвинув брови. В комнате было душно, на дворе собиралась гроза.
Потом старая леди пододвинула к себе листок бумаги и написала «Лампа?» — и жирно подчеркнула.
Потом написала еще одно слово.
Карандаш заскользил по листу, оставляя за собой лесенку коротких фраз…
В Боулдерсе, в полутемной гостиной с низкими потолками и решетчатыми окнами, спорили мисс Хинчклифф и мисс Мергатройд.
— Вся беда в том, Мергатройд, — говорила мисс Хинчклифф, — что ты даже не хочешь попытаться.
— Но уверяю тебя, Хинч, я ничего не могу припомнить.
— Ладно, слушай, Эмми Мергатройд. Сейчас мы попробуем мысленно воссоздать ход событий;, Пока что сыщики из нас никудышные. Я была в корне не права насчет двери. Ты не придерживала ее, помогая убийце. Ты оправдана, Мергатройд.
Мисс Мергатройд кисло улыбнулась.
— Нам, конечно, очень не повезло, что наша домработница — не болтунья, в отличие от всей прочей прислуги в Чиппинг-Клеорне, — продолжала мисс Хинчклифф. — Вообще-то я ей за это благодарна, но на сей раз она нас подвела. Всей округе давно известно про вторую дверь в гостиную, а мы услыхали о ней только вчера…
— Но я до сих пор не понимаю, как…
— Все очень просто. Наши с тобой сомнения были совершенно оправданны. Как можно одновременно придерживать дверь, шарить фонарем по комнате, и при этом еще стрелять из пистолета! Мы исключили дверь, а пистолет и фонарь оставили. И вот тут-то мы ошиблись. Надо было исключить пистолет.
— Но у него же был пистолет! — не сдавалась мисс Мергатройд. — Я сама видела. Он валялся на полу.
— Конечно, но Шерц тогда уже окочурился. Все ясно как день. Он не стрелял из пистолета…
— А кто стрелял?
— Это нам и предстоит выяснить. Ясно одно: тот же самый человек положил отравленные таблетки возле постели Летиции Блеклок, а укокошил по ошибке бедняжку Дору Баннер. Руди Шерц сотворить этого не мог, потому что сам дал дуба. Это сделал тот, кто был среди гостей в день налета и, очевидно, на дне рождения тоже. Сразу отпадает только миссис Хармон.
— А ты думаешь, таблетки подложили именно в день рождения?
— Скорее всего.
— Но как?
— Ну, в сортир-то, мы все ходили, — с грубой откровенностью сказала мисс Хинчклифф. — А я мыла руки в ванной, они у меня были липкие от торта. А наша маленькая пампушечка Истербрук пудрила свою грязную мордочку в спальне Блеклок, помнишь?
— Хинч! Неужто ты думаешь, что… она…
— Пока не знаю. Очень уж смело. Если хочешь подбросить кому-нибудь таблетки, вряд ли станешь околачиваться в спальне. Да нет, конечно, есть масса других возможностей.
— Мужчины наверх не поднимались.
— В доме есть черный ход. Ну, и потом… когда мужчина выходит из комнаты, ты же не потащишься за ним проверять, туда ли он побрел на самом деле, куда ты подумала. В конце концов, это бестактно! Ладно, не спорь, Мергатройд! Вернемся к первому покушению на Летти Блеклок. Для начала уясни обстановку, потому что все будет зависеть только от тебя. Мергатройл заволновалась.
— Но, Хинч, милая, ты же знаешь, я все на свете перепугаю!
— Сейчас речь не об опилках, которые у тебя вместо мозгов. Речь о твоих глазах. О том, что ты видела.
— Ноя ничего не видела!
— Я же тебе сказала, Мергатройд: вся сложность в том, что ты не хочешь попытаться. Слушай внимательно. Значит, так: кто бы ни охотился на Летти Блеклок, в тот вечер он был в комнате. Он (я говорю «он» потому, что так проще, но не вижу причины, по которой это не могла совершить и женщина, разве что только потому, что в принципе все мужики — свиньи)… так вот, он заранее смазал петли двери, которая считалась заколоченной. О том, когда он умудрился, не спрашивай, ты только собьешь меня с мысли. На самом деле., можно, улучив момент, зайти в любой дом в Чиппинг-Клеорне, сделать свое дело, и никто тебя не заметит. Надо лишь выяснить, где прислуга и куда смотались хозяева. Хорошенько прощупать почву — только и всего! Ладно, поехали дальше. Он смазал петли. Теперь дверь открывается бесшумно. А сейчас давай представим себе тот вечер… Погас свет. Дверь (главная) распахнулась настежь. Суматоха, свет фонаря, выкрики налетчика… И пока мы стоим и пялимся в темноте, Икс (будем называть его так) тихонько прокрадывается через дверь Б в темный холл, подходит сзади к дураку-швейцарцу, выпускает пару пуль в Летти Блеклок и пристреливает и горе-гангстера. Потом бросает пистолет, чтобы такие тугодумы, как ты, решили, будто бы стрелял швейцарец, и прошмыгивает обратно, стараясь поспеть до того, как зажгут свет. Поняла?
— Д-да… но кто он?
— Ну, уж если ты, Мергатройд, не знаешь, то никто не знает!
— Я? — еле слышно пискнула встревоженная Мергатройд. — Но я абсолютно ничего не знаю. Правда, ничего, Хинч!
— Напряги, напряги опилки, которые ты называешь мозгами. Начнем сначала: кто где был, когда погас свет?
— Не знаю.
— Нет, знаешь. Ты меня с ума сведешь, Мергатройд. Ты хотя бы знаешь, где сама была? Ты стояла за дверью.
— Да-да, помню. Она еще стукнула меня по мозоли, когда распахнулась.
— Ты бы лучше к педикюрше сходила, вместо того чтобы жаловаться. Допрыгаешься до заражения крови. Ладно, поехали дальше. Ты за дверью. Я стою напротив камина, высунув язык от жажды. Летти Блеклок у стола возле прохода под аркой, она достает сигареты. Патрик Симмонс прошел в маленькую комнату, туда, где Летти поставила напитки. Так?
— Да-да.
— Хорошо, дальше. Кто-то отправился вслед за Патриком или собирался отправиться. Кто-то из мужчин. Вот досада, что я не могу вспомнить, кто именно: Истербрук или Эдмунд Светтенхэм. Ты не помнишь?
— Нет.
— Еще бы ты помнила!.. Так… Потом кто-то еще тоже прошел в маленькую комнату. А! Филлипа Хаймс! Я ее отчетливо запомнила, потому что обратила внимание на ее осанку и подумала, что эта девочка хорошо смотрелась бы на лошади. Она подошла к камину. Не знаю, что ей там понадобилось. И в тот самый момент погас свет… Итак, фигуры расставлены. Патрик Симмонс, Филлипа Хаймс и то Ли полковник Истербрук, то ли Эдмунд Светтенхэм, — мы точно не знаем, — находятся в дальней гостиной. Теперь внимание, Мергатройд! Вероятнее всего, это сделал кто-то из них. Если человек хочет прошмыгнуть в ту самую дверь, он, естественно, заранее постарается занять удобную позицию. Так что, скорее всего, это один из тех троих. И тогда, Мергатройд, ты ничего не сможешь прояснить.
Мисс Мергатройд явно повеселела.
— Но, с другой стороны, — продолжала мисс Хинчклифф, — возможно, это и не они. И тут все зависит от тебя, Мергатройд.
— Но откуда мне знать?
— Говорю же: кому еще знать, как не тебе?
— Но я не знаю! Правда, не знаю! Я ничего не могла видеть!
— Нет, могла. Ты — единственная, кто мог. Ты стояла за дверью и поэтому не смотрела на фонарь, поскольку дверь тебе мешала. А значит, ты глядела туда, куда светил фонарь. Всех остальных он, стало быть, ослепил, а тебя нет, значит, ты могла что-то увидеть.
— Может быть, но я ничего не видела, свет от фонаря прыгал из стороны в сторону…
— И что освещал? Он ведь задерживался на лицах, да? На столах? На креслах?
— Да-да…
Мисс Баннер стояла, разинув рот, выпучив глаза. Уставилась в одну точку и только моргала…
— Наконец-то! — облегченно вздохнула мисс Хинчклифф. — Самое сложное — это заставить тебя шевелить опилками. Ну, давай, давай!
— Но я больше ничего не видела! Честное слово!
— Ты хочешь сказать, что видела пустую комнату? И никого в ней не было? Никто не стоял? Не сидел?
— Нет, конечно нет.
Мисс Баннер стояла с открытым ртом, а миссис Хармон сидела на подлокотнике кресла. Она крепко зажмурилась и закрыла лицо руками, совсем как ребенок.
— Хорошо, с миссис Хармон и мисс Баннер мы разобрались… Ну, разве тебе не ясно, к чему я клоню? Я вовсе не хочу что-то тебе вдалбливать. Но понимаешь, когда мы исключим тех, кого ты видел а… мы сможем подойти к самому главному: кого ты не видела. Усекла? Кроме столов, кресел, хризантем и всего прочего, в комнате находились люди: Джулия Симмонс, миссис Светтенхэм, миссис Истербрук, полковник Истербрук или Эдмунд Светтенхэм… Дора Баннер и Банч Хармон. Ты увидела Банч Хармон и Дору Баннер. Прекрасно! Вычеркни их. А теперь напрягись, Мергатройд. Хорошенько подумай: кого, только точно, в комнате не было?
В растворенное окно стукнула ветка. Мисс Мергатройд от неожиданности подскочила на стуле. Закрыв глаза, она пробормотала: «Цветы… на столе… большое кресло… фонарь не дошел до тебя, Хинч… Миссис Хармон… о да…»
Зазвонил телефон. Мисс Хинчклифф подошла к нему.
— Алло, слушаю. Кто это? Станция?
Закрыв глаза, мисс Мергатройд послушно пыталась восстановить в памяти вечер двадцать девятого числа. Фонарь медленно двигался по комнате… группа людей… окна… диван… Дора Баннер… стена, стол с лампой… пролом под аркой… внезапный звук выстрела…
— Но это невероятно! — проговорила мисс Мергатройд.
— Что? — рявкнула в телефонную трубку мисс Хинчклифф. — Он там с утра? Со скольких? Черт побери, и вы только теперь мне звоните. Я натравлю на вас ОБЖОЖ[30]. Недосмотр? И это все, что вы можете сказать?
Она швырнула трубку.
— Звонили по поводу той собаки, рыжего сеттера. Сучка. Она у них с утра на станции… с восьми! Без глотка воды, представляешь? А эти болваны позвонили только сейчас. Поеду заберу ее.
Она ринулась вон из комнаты. Мисс Мергатройд, очнувшись, пронзительно запищала:
— Но послушай, Хинч, это невероятно… Я ничего не понимаю…
Мисс Хинчклифф выбежала из дома и помчалась через двор к сараю, служившему гаражом.
— Продолжим, когда вернусь, — откликнулась она. — Я не могу ждать, пока ты соберешься. Ты, как всегда, в шлепанцах.
Она завела мотор и рывком вырулила из гаража. Мисс Мергатройд проворно подскочила сбоку.
— Но послушай, Хинч, я должна тебе сказать…
— Когда я вернусь…
Машина рванулась с места и умчалась. Вслед ей полетел слабый, взволнованный крик Мергатройд:
— Но, Хинч, там ее не было…
Над головой собирались густые черные тучи. Пока мисс Мергатройд стояла, ошарашенно глядя вслед умчавшейся машине, упали первые крупные капли дождя. Мергатройд кинулась к веревке, на которой несколько часов назад развесила сушиться свитера и шерстяные нижние рубашки. Она бормотала, еле переводя дух:
— Нет, совершенно невероятно… Боже, я не успею снять белье… А ведь оно почти высохло.
Борясь с заклинившей прищепкой, она вдруг услышала чьи-то шаги и, повернув голову, гостеприимно улыбнулась.
— Здравствуйте, заходите в дом, а то еще промокнете.
— Ничего, я помогу вам.
— О, если вас не затруднит… как ужасно, если вещи снова намокнут. Наверно, проще снять веревку, но я не могу дотянуться.
— Вот ваш шарф. Можно, я вам его завяжу?
— Спасибо… Вот бы мне дотянуться до той прищепки…
Шерстяной шарф обвился вокруг шеи и вдруг стиснул ее…
Мисс Мергатройд открыла рот, но из него вырывалось лишь слабое, приглушенное бульканье.
А шарф стягивал ее шею все туже и туже…
На обратном пути со станции мисс Хинчклифф притормозила рядом с мисс Марпл, которая торопливо шла по улице.
— Привет! — крикнула она. — Вы промокнете до нитки. Поедемте к нам, выпьем чаю. Я видела на остановке автобуса Банч. У викария никого нет дома. Поедемте к нам, составите нам компанию. Мы с Мергатройд пытаемся воссоздать картину преступления. Кажется, даже кое до чего додумались. Поосторожней с собакой, она нервничает.
— Какая красавица!
— Прелестная сучка, правда? Эти кретины продержали ее на станции целый день и не удосужились мне сообщить. Я им все высказала, лоботрясам чертовым!.. О!.. Ради Бога, простите за грубость, я ведь росла в Ирландии, среди грумов…
Маленькая машина рывком завернула в небольшой задний дворик Боулдерса.
Женщины вышли из машины, и их тут же окружила стая голодных уток и прочей домашней птицы.
— Черт побери эту Мергатройд! — воскликнула мисс Хинчклифф. — Она их не покормила.
— А трудно доставать корм? — поинтересовалась мисс Марпл.
Мисс Хинчклифф подмигнула:
— Я у фермеров свой человек.
Они отогнала птиц и двинулась вслед за мисс Марпл к коттеджу.
— Надеюсь, вы не очень промокли?
— Нет, у меня прекрасный плащ.
— Сейчас разожгу камин, если Мергатройд не успела. Эй, Мергатройд, ау! Куда она запропастилась? И где собака? Надо же, теперь и она пропала.
Снаружи донесся зловещий протяжный вой.
— Черт подери глупую псину! — Мисс Хинчклифф тяжело затопала к двери и позвала:
— Ко мне, Душка!.. Душка!.. Ужасно дурацкое имя, но так ее окрестили. Мы дадим ей другое. Эй, Душка!
Рыжий сеттер обнюхивал что-то, лежавшее под натянутой веревкой, на которой развевались на ветру рукава свитеров.
— Мергатройд даже не сообразила снять белье. И куда она подевалась, ума не приложу?!
Рыжий сеттер снова обнюхал что-то, похожее на кучу тряпья, задрал морду кверху и завыл.
— Что это творится с собакой?
Мисс Хинчклифф размашистым шагом направилась к ней.
Мисс Марпл внезапно все поняла и побежала следом…
Они стояли рядом, под проливным дождем. Мисс Марпл обнимала за плечи свою спутницу.
Вся напрягшись, мисс Хинчклифф смотрела на подругу, лежавшую на земле, на ее застывшее, посиневшее лицо с вывалившимся языком.
— Кто бы она ни была, я ее убью, — сказала мисс Хинчклифф низким спокойным голосом. — Только бы мне до нее добраться!
Мисс Марпл вопросительно взглянула на мисс Хинчклифф:
— До нее?
Мисс Хинчклифф повернула к ней свое опрокинутое лицо.
— Да. Я знаю, кто это… Примерно догадываюсь… Одна из трех дамочек.
Она еще постояла, глядя на убитую подругу, потом пошла к дому. Голос ее был сухим и жестким:
— Надо позвонить в полицию. А пока я вам все расскажу. В общем-то здесь есть и моя вина. Я превратила это в игру. А убийство вовсе не игра.
— Да, — сказала мисс Марпл, — убийство не игра.
— Вы, я вижу, в этом разбираетесь? — спросила мисс Хинчклифф, снимая телефонную трубку.
Вкратце изложив происшедшее, она нажала на рычаг.
— Через пару минут они будут здесь… Да, я слышала, вы и раньше участвовали в каких-то расследованиях… Кажется, мне Эдмунд Светтенхэм говорил… Хотите знать, что мы тут с Мергатройд делали?
Мисс Хинчклифф сжато пересказала их последний перед отъездом на станцию разговор.
— Она кричала мне вслед, когда я уезжала… Поэтому я и знаю, что убийца не мужчина, а женщина. Если б я подождала!.. Если бы выслушала!.. Дьявол! Собака могла поторчать на станции еще четверть часа.
— Не изводите себя, дорогая. Горю все равно не поможешь. Вы ведь не могли предвидеть.
— Конечно нет… Я теперь припоминаю… Что-то слегка стукнуло в окно. Наверно, она уже стояла там… Должно быть, она пришла к нам, а мы с Мергатройд спорили. Очень громко… А она услышала… Она все слышала!
— Вы так и не сказали, что же крикнула ваша подруга.
— Только одну фразу: «Там ее не было…» Она помолчала.
— Понимаете? Мы не исключили трех: миссис Светтенхэм, миссис Истербрук и Джулию Симмонс. И одной из них там не было… Ее не было в гостиной, потому что она проскользнула в другую дверь и очутилась в холле.
— Так, — сказала мисс Марпл, — понимаю.
— Одна из этих трех. Я не знаю кто. Но я выясню!
— Простите меня, — начала мисс Марпл, — но она… то есть мисс Мергатройд, сказала именно так?
— Как — «так»?
— О, дорогая, как бы получше объяснить? Вы сказали: «Там ее не было», почти не делая ударение на каком-то слове. Понимаете, можно по-разному сказать то же самое. Вы могли сказать: «Ее там не было». Если имели в виду кого-то определенного. Или: «Ее не было там». Тогда бы вы как бы подтверждали уже существующие подозрения. А можно сказать, и вы сейчас сказали именно так: «Там ее не было». То есть с упором на слово «там».
— Не знаю, — покачала головой мисс Хинчклифф. — Не припомню… Да и как я могу припомнить? По-моему… ну да, точно, она сказала: «Ее та м не было». Мне кажется, так естественней. Впрочем, я… я не знаю. А что, это важно?
— Да, — задумчиво молвила мисс Марпл. — Полагаю, важно. Конечно, это неявное указание, но все же указание. Пожалуй, это имеет значение, и весьма существенное.
