Глава двенадцатая
Мисс Марпл вела свое собственное расследование.
— Как любезно с вашей стороны, миссис Джеймсон, как любезно. Не могу выразить, как я вам благодарна.
— О, не надо об этом, мисс Марпл. Я рада быть вам в чем-нибудь полезной. Вам, я думаю, нужны самые последние?
— Нет, нет, совсем не обязательно, — поспешно сказала мисс Марпл.
— Собственно, я бы даже хотела получить несколько старых номеров.
— Ну, что же, — заметила миссис Джеймсон, — вот здесь в углу лежит целая кипа, и могу вас заверить, что никто и не заметит их отсутствия. Держите их у себя, сколько вам будет угодно. Только вам, наверное, их не донести. Дженни, как поживает ваша завивка?
— Все в порядке, миссис Джеймсон, волосы уже совсем высохли.
— В таком случае, дорогая, проводите мисс Марпл до дому и отнесите ей эти журналы. Нет, что вы, мисс Марпл, какое же это беспокойство? Мы всегда рады услужить вам.
«Как добры люди, — подумала мисс Марпл, — особенно если учесть, что они знают вас всю жизнь». Миссис Джеймсон, в течение многих лет содержавшая парикмахерскую, в последнее время отдала дань всеобщему прогрессу, сменив старую вывеску на новую: «Диана. Салон причесок». Во всем остальном парикмахерская осталась такой же, как прежде, и клиентов здесь обслуживали по-старому. Здесь украшали женщин средних лет добротным перманентом, здесь делали прически представителям молодого поколения, и получавшийся в результате беспорядок принимался ими как должное. Но основным контингентом миссис Джеймсон были консервативные старые леди, которые за долгие годы так привыкли к этой парикмахерской, что даже не представляли себе возможности сделать прическу где-нибудь в другом месте.
— Нет, я бы никогда не подумала! — воскликнула на следующее утро Черри, войдя в столовую, как она все еще называла про себя гостиную.
— Что все это значит?
— Я пытаюсь, — ответила мисс Марпл, — немного познакомиться с миром кино.
— Она отложила в сторону «Новости экрана» и взяла «В мире кинозвезд».
— Это в самом деле интересно. Напоминает о стольких вещах.
— Какая у них все-таки интересная жизнь, — заметила Черри.
— И специфическая, — подчеркнула мисс Марпл.
— Весьма специфическая. Это напоминает мне рассказы одной моей знакомой. Она работала сиделкой в больнице. Та же простота отношений, такие же сплетни и слухи. И молодые, симпатичные врачи, являющиеся причиной стольких душевных травм!
— Какой-то у вас внезапный интерес к кино, — сказала Черри.
— В последнее время мне стало трудно вязать, — объяснила мисс Марпл.
— Конечно, шрифт здесь довольно мелкий, но я всегда могу воспользоваться лупой.
Черри посмотрела на нее с любопытством.
— Вы меня удивляете! Чем вы только не интересуетесь!
— Я интересуюсь всем, — заявила мисс Марпл.
— Я имею в виду, что в вашем возрасте браться за такие новые предметы…
Мисс Марпл покачала головой:
— Это далеко не новые предметы. Вы знаете, что меня интересует человеческая природа, а она, по сути своей, одинакова и у кинозвезд, и у больничных сиделок, и у жителей Сент-Мери-Мид, и, — задумчиво добавила она, — у людей, живущих в Жилмассиве.
— Не вижу особого сходства между собой и кинозвездами, — засмеялась Черри.
— А я знаю, почему вы этим заинтересовались. Потому что Марина Грегг и ее муж поселились в Госсингтон-холле.
— Поэтому и еще в связи с печальным событием, которое там произошло.
— Вы имеете в виду смерть миссис Бедкок? Да, это большое несчастье.
— Что вы думаете об этом у вас в… — мисс Марпл, у которой слово «Жилмассив» уже готово было сорваться с языка, вовремя замолчала.
— Что вы и ваши друзья думаете об этом? — поправилась она.
— Странный случай, — заметила Черри.
— Похоже на убийство, верно? Хотя, конечно, в полиции так прямо не говорят, но все равно, на это очень похоже.
— Не думаю, чтобы могло быть другое объяснение, — согласилась мисс Марпл.
— Вряд ли это было самоубийство, — продолжала Черри.
— С кем угодно, но не с Хесей Бедкок.
— Вы ее хорошо знали?
— Нет, не очень. Собственно, почти не знала. Не знать ее совсем было невозможно. Она была из тех, кто всюду сует свой нос. Всегда агитировала за какие-то общества и организации, организовывала митинги. Слишком много энергии. Не думаю, что ее мужу это очень нравилось.
— У нее, кажется, не было явных врагов?
— Ну, иногда люди кляли ее на чем свет стоит — тёк она всем надоедала. Но все же я не думаю, чтобы кто-нибудь мог убить ее, кроме мужа. А он кроток, как ягненок. Хотя, конечно, всякому терпению когда-нибудь приходит конец. Я слышала, что Криппен был очень приятным человеком, а Хейг, который отравил несколько своиx жен кислотой, обладал самой очаровательной внешностью. Так что никогда не знаешь, правда?
— Бедный мистер Бедкок, — вздохнула мисс Марпл.
— Между прочим, говорили, что он был немного возбужден и расстроен в день праздника — еще до того, как все это случилось. Хотя, конечно, задним числом всегда так говорят. Мне лично кажется, что теперь он выглядит даже лучше, чем в последние годы. Обрел, похоже, уверенность в себе.
— В самом деле?
— Никто, конечно, на самом деле не думает, что он сделал это. Но если не он, то кто же? Приходишь, в конечном счете, к выводу, что это был несчастный случай. Такое иногда происходит. Взять, например, грибы. Стоит попасться одной поганке, и уже приходится вызывать врача, чтобы спастись от смерти.
— Однако коктейли и херес сами по себе не приводят к несчастным случаям, — возразила мисс Марпл.
— О, ну, я не знаю. Могли, например, перепутать бутылки. Одни мои знакомые таким образом выпили ДДТ, средство от насекомых. Ужасная вышла неприятность.
— Несчастный случай, — задумчиво пробормотала мисс Марпл.
— Да, наверное, это самое лучшее объяснение. Я до сих пор не могу поверить, что смерть миссис Бедкок могла быть преднамеренным убийством. Я не хочу сказать, что это невозможно. Ничего невозможного на свете нет, но все же это маловероятно. Нет, я полагаю, что истина содержится где-то здесь.
— Она зашелестела журналами.
— Вы хотите сказать, что собираетесь найти здесь какую-нибудь похожую историю?
— Нет, — покачала головой мисс Марпл.
— Я просто читаю об этих людях, об их образе жизни и ищу подробности — разного рода подробности, которые могли бы помочь.
Она снова углубилась в чтение журналов, и Черри потащила свой пылесос на второй этаж.
Немного глуховатая и увлеченная своим делом, мисс Марпл не услышала спокойных шагов по саду в направление стеклянной двери гостиной. Только когда на страницу журнала упала чья-то тень, она подняла голову. Перед ней стоял, улыбаясь, инспектор Крэддок.
— Я вижу, вы даром времени не теряете, — заметил он.
— Инспектор Крэддок, как я рада вас видеть. Очень любезно с вашей стороны не пожалеть времени и навестить меня. Что желаете, чашечку кофе или, может быть, бокал хереса?
— Бокал хереса — это как раз то, что мне нужно. Не двигайтесь, — сказал он, заметив, что мисс Марпл собирается встать.
— Я пройду через главный вход, и мне откроют.
Он вышел в сад и вскоре снова присоединился к мисс Марпл.
— Ну, — спросил он, — что вы извлекли из всей этой макулатуры?
— Довольно много, — заметила мисс Марпл.
— Меня не так-то легко шокировать, но то, что я прочитала, меня все же несколько шокировало.
— Что, личная жизнь кинозвезд?
— Нет, не это. Это все кажется достаточно естественным, учитывая окружение, деньги и возможности для близости. О нет, все это вполне естественно. Я шокирована тем, как об этом пишут! Я, видите ли, немного старомодна, и мне кажется, что решительно не следует разрешать писать таким образом.
— Вы правы, — сказал Дэрмот Крэддок, — об этих вещах можно было бы писать без излишних комментариев.
— Да, да, именно так, эта пресса иногда меня очень злит. Я знаю, вы думаете, что очень глупо с моей стороны читать все это. Но так, знаете ли, хочется быть в курсе событий, а, сидя дома, я не так много знаю, как хотелось бы.
— Как раз об этом я и думал, — заметил Дэрмот, — и именно поэтому я здесь.
— Но, дорогой мой юноша, простите меня, одобрит ли это ваше начальство?
— Почему бы и нет, собственно? У меня с собой список, — продолжал Дэрмот.
— Список людей, бывших на приеме у Марины Грегг вместе с Хесей Бедкок. Из списка мы исключили многих, возможно опрометчиво, но лично я так не думаю. Мы исключили мэра с женой, многих местных, оставив, однако, мужа. Мужей, насколько я помню, вы всегда подозреваете в первую очередь.
— Они очень часто сами наводят на себя подозрение, — извиняющимся тоном сказала мисс Марпл.
— И подозрения эти почти всегда оправдываются.
— Не могу с вами согласиться.
— Скажите, дорогой мой юноша, какого мужа вы имеете в виду?
— А вы как полагаете? — спросил Дэрмот лукаво. Мисс Марпл взглянула на него.
— Джейсона Радда? — спросила она.
— Ага! — воскликнул Крэддок.
— У нас с вами мысли текут в одном направлении. Я не особенно подозреваю Артура Бедкока, так как я, видите ли, не уверен, что убить намеревались Хесю Бедкок. Я считаю, что предполагаемой жертвой должна была стать Марина Грегг.
— Это кажется теперь почти точно установленным, не так ли? — заметила мисс Марпл.
— А раз так, — продолжал Крэддок, — раз мы оба с этим согласны, поле нашего поиска расширяется. Кто там был — в тот день, что делал, говорил, где стоял, что видел, — все можно воссоздать, но лучше это сделать совместными усилиями. Это даст нам возможность обсудить вопрос со всех сторон. Так что мое начальство вряд ли будет возражать, да и какой смысл?
— Прекрасно сказано, дорогой мой юноша, — вставила мисс Марпл.
— Я дам вам краткий отчет о проведенных опросах очевидцев, а затем покажу список гостей.
Он вручил ей отчет и список.
— Итак, убийцей должен быть один из этих людей. Кстати, мой крестный отец, сэр Генри Клиттеринг, рассказывал мне, что когда-то у вас здесь был клуб. Вы называли его «Во вторник вечером». Каждый вторник вы собирались у одного из членов клуба, пили чай, а затем кто-нибудь рассказывал историю — какое-либо происшествие, заканчивающееся тайной. Разгадку этой тайны знал только сам рассказчик. И всякий раз, как говорил мне крестный, именно вы правильно угадывали ответ. Поэтому я и решил зайти к вам сегодня утром и попросить поугадывать немножко.
— По-моему, это несколько необычная форма просьбы, — с укоризной произнесла мисс Марпл.
— Но не будем обращать на это внимания. Я хотела бы задать вам один вопрос
— Да?
— Что известно о детях Марины Грегг.
О детях? Но у нее только один ребенок. Слабоумный мальчик, он содержится в одном из санаториев Америки. Вы его имели в виду?
— Нет, не его, — покачала головой мисс Марпл.
— Конечно, это очень печально, такая трагедия. Главное, что никого в этом винить нельзя. Но я имела в виду не его, а детей, о которых я прочла в одном из журналов.
— Она постучала пальцем по журналам перед собой.
— Дети, которых Марина Грегг усыновила. Два мальчика, кажется, и девочка. В одном случае некая мать, обремененная порядочным количеством детей и почти не имевшая средств к существованию, написала ей сама и попросила усыновить одного из ее ребят. Об этом сказано здесь очень много и сентиментально. О самоотверженной матери, о прекрасном доме Марины Грегг, о воспитании и блестящем будущем, которое должно ожидать ребенка. О других детях здесь почти не упоминается. Один из них был, кажется, привезен из Европы, а другой — американец по происхождению, Марина Грегг усыновила их в разное время. Мне хотелось бы знать, что с ним» теперь. Дэрмот Крэддок с любопытством посмотрел на нее.
— Странно, что вы думаете об этом. Честно говоря, меня эти дети тоже немного интересовали. Но почему вы вдруг вспомнили о них? Какая связь?
— Ну, видите ли, насколько я могу судить, они ведь не живут с ней?
— Я слышал, что она их обеспечила, — сказал Крэддок.
— Я полагаю, что правила усыновления предусматривают это. Она оставила им значительные суммы денег.
— Так или иначе, когда она… устала от них, — мисс Марпл сделала едва заметную паузу перед словом «устала», — она попросту выгнала их. После того, как они вкусили роскошной жизни.
— Возможно, — пожал плечами Крэддок.
— Не знаю точно. — Он продолжал смотреть на мисс Марпл с интересом.
— Дети очень чувствительны, как вам известно, — сказала мисс Марпл, кивнув головой.
— Они гораздо более чувствительны, чем думают люди, их окружающие. Чувство, мучительное чувство того, что о вас больше некому заботиться, что вас просто прогнали. К этому, поверьте, нельзя привыкнуть, несмотря на полученное образование, обеспеченную жизнь, хорошую профессию. Это очень горькое чувство.
— Да, но было бы все-таки довольно странно думать, что.
— А что, собственно, вы думаете об этом?
— Я не захожу так далеко, как вы, наверное, полагаете, — сказала мисс Марпл — Мне просто хотелось бы знать, где сейчас эти дети и какого они возраста. Судя по газетам, они уже выросли.
— Я могу это выяснить, — медленно произнес Дэрмот.
— О, мне не хочется беспокоить вас такими пустяками. Вряд ли это имеет какое-либо значение.
— Ничего, проверим.
— Он сделал пометку в своем блокноте.
— Теперь вы, может быть, взглянете на мой список?
— Решительно не думаю, что здесь я могу быть вам чем-нибудь полезна. Я не знаю ни одного из этих людей.
— О, я могу их вам кратко охарактеризовать. Начнем, пожалуй, с Джейсона Радда, мужа (мужья, как вы говорите, всегда попадают под подозрение). Все кругом в один голос утверждают, что он обожает свою жену. Это уже само по себе достаточно подозрительно, не правда ли?
— Совсем не обязательно, — с достоинством возразила мисс Марпл.
— Он очень старался скрыть тот факт, что отравить намеревались его жену. Он ни словом не обмолвился об этом местной полиции. Не знаю, почему он считает нас ослами, которые не способны обнаружить это сами. Мы почти с самого начала шли по этому пути. Он объясняет свое молчание боязнью, что слух об этом дойдет до его жены и приведет ее в полное расстройство.
— А как по-вашему, она способна удариться в панику?
— Да, она ведь неврастеничка, у нее бешеный темперамент, частые нервные приступы.
— Однако это не обязательно означает отсутствие мужества, — возразила мисс Марпл.
— С другой стороны, — продолжал Крэддок, — если ей дополнительно известно, что именно ее хотели отравить, не исключена возможность, что она знает и кто.
— Вы хотите сказать, что она знает убийцу, но не хочет в этом признаться?
— Я просто говорю, что это возможно, и в таком случае возникает вопрос, почему она так поступает? Очевидно, она не хочет, чтобы ее мужу стал известен мотив преступления?
— Это, конечно, интересная мысль, — сказала мисс Марпл.
— Здесь еще несколько имен. Секретарь Радда
— Элла Зилински. Чрезвычайно опытная и знающая свое дело молодая особа.
— И, наверное, влюблена в своего шефа? — спросила мисс Марпл.
— Я почти в этом уверен, но почему вы так думаете?
— Это ведь довольно частое явление. И, конечно, она не очень-то любит Марину Грегг, так?
— Вот вам еще один мотив для убийства, — заметил Крэддок.
— Множество секретарей и служанок влюблены в своих хозяев, но мало кто из них решается на убийство.
— Ну, мы всегда должны исходить из самых крайних случаев. Были там три фотографа — два местных и девушка из Лондона. Затем два представителя прессы. Никто из них не представляется вероятным убийцей, но мы все же проверим их, на всякий случай. Затем киноактриса, бывшая когда-то замужем за вторым или третьим мужем Марины Грегг. Говорят, ей очень не понравилось, когда Марина отбила у нее мужа, но это было лет двенадцать назад, и вряд ли она пришла на прием с целью отравить свою прежнюю соперницу. Был там также человек по имени Ардвик Фенн, когда-то близкий друг Марины Грегг. Они не виделись много лет. Никто не знал, что он в Англии, и его появление было воспринято, с большим удивлением.
— И мисс Грегг также удивилась, увидев его?
— Очевидно, да.
— Удивилась и, может быть, испугалась?
— «Беда! Проклятье ждет меня!» — процитировал Крэддок.
— Знаете, а это мысль. Ну и, наконец, там был молодой Хейли Престон. Он весьма уклончив в своих показаниях относительно того дня. Говорит очень много, но ничего, по существу, не видел, не слышал и ничего не знает. Очень настаивает на этом. Ну, что скажете?
— Ничего определенного, — ответила мисс Марпл.
— Множество интересных гипотез, но все без доказательств. Я все же хотела бы побольше узнать о детях.
Дэрмот Крэддок с интересом взглянул на нее.
— Дались же вам эти дети, — пробормотал он.
— Ну, хорошо, я узнаю.
