Глава семнадцатая
Элла Зилински повесила трубку, улыбнулась и вышла из телефонной будки. Она была весьма довольна собой.
«О, всемогущий бог, старший инспектор Крэддок! — подумала она. — Вы, наверное, и не предполагаете, насколько я ближе к цели, чем вы».
Она с удовольствием представила себе реакцию человека на другом конце провода, когда угрожающе прошептала в трубку: «Я видела вас…»
Она тихо засмеялась, уголки ее губ злобно изогнулись. Студент-психолог наверняка бы с большим интересом понаблюдал за нею. Никогда еще у нее не было такого острого ощущения своей силы. Она не думала, что это чувство будет так опьяняюще действовать.
Проходя мимо Ист-Лоджа, где миссис Бантри, как обычно, возилась в своем садике, Элла улыбнулась и помахала ей рукой.
«Черт бы побрал эту старуху», — подумала она, явственно ощущая на себе взгляд миссис Бантри все время, пока шла по аллее к Госсингтон-холлу.
Внезапно, ни с того — ни с сего, в голову ей пришли слова: «Повадился кувшин по воду ходить…» Чепуха. Никто и не подумает, что именно она прошептала эти угрожающие слова.
Элла чихнула.
— Проклятая сенная лихорадка! — сказала она. Войдя в свою комнату, она увидела Джейсона Радда, стоявшего у окна. Услышав шаги, он обернулся.
— Я искал вас.
— Я вышла поговорить с садовником. Там… — она запнулась, поймав выражение его лица.
— Что случилось? — резко спросила она.
Глаза его показались ей гораздо более глубокими, чем обычно. Вся веселость клоунского лица исчезла. Перед Эллой стоял человек, постаревший от постоянного напряжения. В напряжении она видела его и раньше, но никогда оно не было таким сильным, как сейчас.
— Что случилось? — повторила она. Он протянул ей листок бумаги.
— Это химический анализ кофе. Помните, того, что чуть не выпила Марина.
— Как, вы послали его на анализ?
— Элла была удивлена.
— Ведь вы же вылили его в раковину, я сама это видела.
Его широкий рот изогнулся в печальной улыбке.
— Обыкновенная ловкость рук, Элла, — заметил он.
— Вы не знали за мной такие способности, так ведь? Да, большую часть я вылил, но не все, остаток послал на анализ.
Она посмотрела на бумагу, которую держала в руке.
— Мышьяк, — прочла она недоверчиво.
— Да, мышьяк.
— Значит, Марина была права, когда сказала, что у кофе странный вкус?
— В этом она как раз была не права. Мышьяк не имеет вкуса. Но ее подсознание спасло ей жизнь.
— А мы-то думали, что это просто истерика!
— Даже если бы это было так, кто бы мог осудить ее? Прямо у ее ног убивают женщину, убивают практически по ошибке, вместо ее самой. Она получает письма с угрозами — одно письмо за другим… Кстати, сегодня ничего не было.
Элла покачала головой.
— Кто все это организует? Кто подбрасывает эти письма? Конечно, я понимаю, любой может сделать это — у нас повсюду открыты окна.
— Вы хотите сказать, что нам следует наглухо запереть все окна и двери? Но сейчас такая жара. И потом, в саду постоянно дежурит полиция.
— Нет, нет, в этом нет необходимости. Да к тому же я не хочу пугать ее такими мерами. Она и так достаточно напугана. В конце концов, угрожающие письма сами по себе не имеют большого значения. Но мышьяк, Элла, мышьяк — это совсем другое дело.
— Но в доме никто не может отравить еду!
— Так уж не может, Элла? Вы в этом уверены?
— Не может, не опасаясь, что его увидят. Да и разве найдется такой человек.
Джейсон прервал ее:
— Люди, Элла, пойдут на что угодно ради денег.
— Но не на убийство!
— Даже на убийство. Они могут, кроме того, не знать, что совершают убийство. Слуги…
— За слуг я ручаюсь.
— Тогда Джузеппе. Сомневаюсь, можно ли доверять Джузеппе там, где речь заходит о деньгах… Конечно, он у нас несколько лет, но…
— Стоит ли мучить себя, Джейсон.
Он медленно опустился в кресло и закрыл лицо руками.
Элла не ответила. Она сидела молча, не отрывая от него взгляда.
— Что делать? — медленно произнес он с тоской.
— Боже мой, что делать? Она была так счастлива здесь, — Джейсон больше говорил для себя, нежели для Эллы, и не отрывал рук от лица. Если б он это сделал, его бы удивило и наверняка испугало бы выражение ее лица.
— Она была счастлива, — повторил он.
— Она хотела быть счастливой и она была счастлива. Она говорила мне об этом в тот день, когда эта миссис… как же ее?..
— Бантри?
— Да, когда миссис Бантри пришла к чаю. Она говорила, что это такое мирное место. Она говорила, что наконец нашла дом, где может жить спокойно, счастливо и чувствовать себя в безопасности. Боже мой, в безопасности!
— Она собиралась жить счастливо и спокойно? — в голосе Эллы послышалась легкая ирония.
— Да, это звучит как в сказке.
— Она, во всяком случае, в это верила.
— Но не вы! — констатировала Элла.
— Вы никогда не думали, что так будет.
Джейсон Радд улыбнулся:
— Нет. Я не верил, что это будет длиться вечно, но думал, что какое-то время — год-другой — она будет спокойна и довольна жизнью. Это могло сделать из нее совсем другую женщину. Это могло ей дать уверенность в себе. Она могла быть счастлива, а когда она счастлива, она как ребенок. Совсем как ребенок. И надо ж было, чтобы с ней произошло это.
Элла беспокойно шевельнулась.
— Это могло произойти с каждым из нас, — бесцеремонно заметила она.
— Такова жизнь. Нам всем приходится принимать ее как должное. Некоторые из нас могут это, некоторые — нет. Марина из тех, кто не может.
Она чихнула.
— У вас снова лихорадка?
— Да. Кстати, Джузеппе уехал в Лондон.
— В Лондон? Зачем? — в удивлении спросил Джейсон.
— Какие-то неприятности в семье. У него родственники в Сохо, и один из них серьезно болен. Он разговаривал с Мариной, и она отпустила его на день. Сегодня ночью он должен вернуться. Вы не возражаете против этого, нет?
— Нет, не возражаю…
— Джейсон встал и зашагал по комнате.
— Если бы я мог увезти ее куда-нибудь… сейчас же…
— И прервать съемки? Но подумайте…
— Я могу думать только о Марине!
— Джейсон повысил голос.
— Неужели вы не понимаете? Она в опасности. Больше я ничего не знаю и знать не хочу.
Элла импульсивно открыла рот и, не сказав ничего, закрыла. Снова приглушенно чихнув, встала.
— Пойду воспользуюсь ингалятором.
Она вышла из комнаты и направилась в свою спальню, зло повторяя: «Марина… Марина… Марина… Всегда одна только Марина…»
Ярость поднялась в ней. Немного овладев собой, она зашла в ванную и взяла ингалятор, которым пользовалась от насморка, вставила носик ингалятора в ноздрю и нажала на грушу. Слишком поздно она почувствовала что-то неладное… незнакомый запах горького миндаля… Уже, однако, не было времени, чтобы разжать пальцы…
